Беседа с тунисским "Квартетом"
Летом 2013 года Тунис, где всего двумя годами ранее произошла "революция достоинства", ознаменовавшая начало "арабской весны" и положившая конец автократическому правлению Зина эль‑Абидин Бен Али, сотрясла серия убийств и сопровождавшихся насилием протестов, которые, казалось, предвещали начало гражданской войны. Вместо этого в конце года кабинет министров по собственной инициативе ушел в отставку, а противоборствующие стороны подписали "дорожную карту", обязавшись сформировать беспартийное правительство, принять новую конституцию, сформировать новый избирательный орган, выработать законодательство о выборах и провести парламентские и президентские выборы, причем все эти договоренности были выполнены.
Произошедший в стране разворот и ее возвращение на путь демократических преобразований во многом является заслугой четырех объединений гражданского общества, которые совместными усилиями сформировали тунисский "Квартет" национального диалога. За эту работу им в 2015 году была присуждена Нобелевская премия мира.
В феврале 2016 года представители этих четырех объединений: Всеобщего трудового союза Туниса (UGTT), Тунисской конфедерации промышленности, торговли и ремесел (UTICA), Тунисской лиги в защиту прав человека и Тунисского ордена адвокатов – прибыли в ОБСЕ в Вену, где выступили на состоявшемся в феврале 2016 года первом заседании Средиземноморской контактной группы, проходившем под председательством Австрии. Ниже приводится стенограмма интервью, в ходе которого они делятся своими соображениями о достигнутом, а также о тех вызовах, с которыми Тунис, являющийся партнером ОБСЕ по сотрудничеству, сталкивается в настоящий момент.
Вы представляете четыре очень разные организации, которые в прошлом даже находились по разные стороны баррикад, представляя работников и нанимателей, адвокатов и правозащитников. Как Вам удалось объединить усилия?
Хусин Аббаси, генеральный секретарь UGTT. Прежде всего наше сотрудничество в качестве членов гражданского общества имеет свою предысторию. В 2011 году в стремлении обеспечить плавный переход к новому политическому порядку после бегства тогдашнего президента Зина эль‑Абидин Бен Али, политические партии и объединения гражданского общества сформировали так называемый Верховный орган по осуществлению целей революции, политической реформы и демократических преобразований. Мой коллега, профессор конституционного права Гази Гераири, который также присутствует здесь сегодня, выступал в роли консультанта и представлял нас в отношениях с общественностью. Наша работа завершилась 23 октября 2011 года выборами в Национальное учредительное собрание (НУС). После того как Собранием было сформировано правительство, Верховный орган был распущен.
К сожалению, год спустя конфликты возобновились и возник серьезный политический кризис. Происходили нападения на видных общественных деятелей, должностных лиц и сотрудников полиции, совершались убийства и нарастала угроза терроризма. Были убиты два крупных политических деятеля: Чокри Белаида (координатор Демократического патриотического движения) и Мохамеда Брахми (лидер Народного движения). Мы следили за развитием положения в других государствах, где также произошла революция и которые погружались в хаос. Мы сказали себе, что, если мы не хотим допустить развития страны по тому же пути, мы не можем оставаться в роли пассивных наблюдателей. Тунису необходимо было найти собственный выход из сложившегося положения. Поэтому наши четыре организации собрались вместе, чтобы найти выход из тупика, т. е. начать национальный диалог. Вот как все началось.
Уидед Бушамауи, президент UTICA. Иногда забывают, но полезно напомнить, что еще до того, как нами был запущен национальный диалог, между UTICA, союзом работодателей, и UGTT, союзом трудящихся, уже поддерживались прямые контакты. В 2012 году, когда часто происходили сидячие забастовки и стачки, а социальное положение было довольно сложным, состоялись встречи представителей двух объединений, где была подготовлена почва для диалога. Разумеется, поначалу дело двигалось нелегко. Мне кажется, что этот первый рубеж удалось достичь благодаря нашим личным качествам и из‑за сложившегося в стране положения.
Аббаси. Мы предложили присоединиться к национальному диалогу многим политическим партиям, и целый ряд из них предостерегали либо г‑жу Бушамауи, либо меня от объединения усилий, считая, что расхождения между нами глубже, чем объединяющие нас моменты. Однако мы дали четкий ответ: интересы страны – прежде всего. Мы дали четкий сигнал противоборствующим политическим партиям: как мы, традиционно являвшиеся противниками, смогли прийти к договоренности, так и вам следует преодолеть внутренние разногласия ради благополучия страны, столь дорогой нашим сердцам.
Нуреддин Аллег, Тунисский орден адвокатов. Тунисский орден адвокатов на общем собрании постановил принять участие в этой работе. Было ясно, что мы нуждаемся в урегулировании политической ситуации и не можем пустить дело на самотек. Вполне естественно, что мы наладили сотрудничество с Тунисской лигой в защиту прав человека, поскольку ее руководитель, Абдессатар Бен Муса, является нашим коллегой (он в прошлом возглавлял коллегию адвокатов), а в саму Лигу входило значительное число адвокатов. С двумя другими организациями сотрудничество, причем доброе, уже существовало, и это облегчало нашу задачу.
Абдессатар Бен Муса, президент Тунисской лиги в защиту прав человека. При диктаторском режиме все четыре организации уже вели активную работу и приняли участие в революции. Поэтому они пользовались поддержкой населения и других объединений и организаций. Нас сближало и то, что мы не зависели от политических партий, а также от иностранного влияния. Посольства хотели вмешаться в этот процесс, но мы отказались.
Вам удалось то, что казалось невозможным: в качестве объединений гражданского общества вы убедили находящееся у власти правительство добровольно сложить свои полномочия и вместе с оппозицией согласовать "дорожную карту" для начала нового политического процесса. В чем секрет вашего успеха?
Бен Муса. Действительно, было нелегко убедить три составлявшие правительство партии уйти. В тунисском обществе существовал глубокий раскол по поводу НУС. Перед зданием НУС и по всей стране тысячи людей выражали протест, требуя отставки правительства и роспуска парламента, но был и другой лагерь, который требовал сохранения статус-кво. Что было делать? Мы решили, что поскольку НУС является выборным органом, необходимо уважать его легитимность. Но в то же время необходимо было заставить правительство ответить за сложившееся положение в сфере безопасности и за серию терактов. Поэтому мы предложили "дорожную карту", прокладывавшую срединный путь, который вел к выработке новой конституции, созданию беспартийного временного правительства, принятию нового электорального законодательства и проведению парламентских и президентских выборов.
Мы настаивали на немедленном принятии "дорожной карты". "Нам нельзя допустить сохранения этой ситуации гражданской войны и хаоса, – говорили мы. – В противном случае, чем вы будете далее управлять? Требуется незамедлительно наладить диалог". Именно такой тактики мы придерживались, чтобы убедить стороны подписаться под "дорожной картой". И эта карта была принята.
Затем в целях претворения "дорожной карты" в жизнь мы иногда выступали на улицах, проводя демонстрации совместно с населением и активистами.
Аббаси. Мы пользовались широкой поддержкой гражданского общества, и это давало нам силы. И все четыре наши организации имели возможность опереться на итоги наших предшествующих действий: у нас был опыт и экспертный потенциал для проведения действенного диалога.
Бушамауи. Секрет нашего успеха? Взаимное уважение, решимость и твердая вера в мир. Мы ставили четкие задачи: в первую очередь, национальные интересы, а во вторую – интересы наших организаций.
Гази Гераири, генеральный секретарь Тунисской международной академии конституционного права. Я достаточно глубоко вовлечен и в то же время достаточно отдален для того, чтобы сказать: "Квартет" преуспел, потому что он представляет новый Тунис. При том что легитимность его членов зиждется на их прежней работе – ведь два союза были учреждены в 1940‑х годах, Лига в защиту прав человека сыграла свою роль, выступая против авторитарного режима в 1970‑х годах, а юридический сектор имеет богатую историю (изучение древних латинских и греческих текстов дает нам основание утверждать, что Карфаген – это почва, которая не производит ничего, кроме юристов), – интересно отметить, что "Квартет" демонстрирует способность гражданского общества преодолевать свои собственные конфликты и глубокие разногласия и ставить национальные интересы впереди частных, будь то партийных или корпоративных.
В чем вам видятся вызовы, стоящие перед Тунисом в настоящее время?
Бушамауи. Были реализованы все пункты "дорожной карты": были проведены выборы в Собрание; были проведены выборы президента Республики; а также была принята новая конституция. Так что, откровенно говоря, нам удалось успешно завершить политические преобразования. Однако этот процесс все еще хрупок и останется таковым до тех пор, пока мы не достигнем успеха в проведении экономических преобразований. Потому что молодые люди, которые вышли на улицы, требовали не только достоинства и свободы, но и работы. Сегодня мы живем в демократической стране; мы пользуемся всеми свободами и имеем прочное гражданское общество для защиты этих свобод. Но нам еще не удалось удовлетворить одно требование людей, а именно предложить безработным молодым людям работу, в которой они столь отчаянно нуждаются.
Поскольку наша страна невелика, у нас нет ресурсов, чтобы добиться этого в одиночку, особенно из‑за того, что большинство тунисских предприятий невелики по размерам. На 90 процентов это малые и средние предприятия, причем большинство из них совсем малы и состоят из одного работника. Поэтому в одиночку наша страна не способна предложить молодежи достаточно широкие возможности. Именно поэтому мы предлагаем иностранным инвесторам вкладываться в Тунис. Но – и в этом ключевое отличие – нам нужны не субподряды, а совместное производство. Мы стремимся к тому, чтобы инвестиции в Тунис производились в духе подлинного партнерства. Мы не хотим, чтобы люди рассматривали Тунис в качестве страны с низким уровнем издержек, мы хотим вовсе не этого. Мы стремимся изыскать возможности для выдвижения новаторских подходов в областях технологии, здравоохранения, образования: есть немало секторов, которые нуждаются в исследованиях, творчестве и инновациях, и я более чем уверена, что тунисцы способны предложить эти возможности иностранцам.
Среди молодежи, в том числе и в Тунисе, нарастают настроения радикального экстремизма и джихадизма; что может предпринять гражданское общество, чтобы не допустить этого?
Бушамауи. Действительно, какое‑то количество молодых людей уезжают, чтобы присоединиться к джихаду. Появляются сообщения о том, что Тунис – первая среди стран, представляющих интерес для радикальных экстремистов, и это пугает людей. Но прежде всего следует уточнить цифры. Во‑вторых, нам необходимо прислушиваться к этим молодым людям, вступать с ними в диалог, обсуждать с ними причины, заставляющие их уезжать. Если мы будем слушать их и говорить с ними, всегда можно будет найти ответ. Конечно, у этого дела есть и материальная сторона: есть молодые люди, живущие в бедности, нуждающиеся в работе; есть и те, кто из‑за отсутствия социальных связей, от скуки или по каким‑то другим причинам гравитируют к тем людям, которые позиционируют себя в качестве приверженцев ислама, хотя это и не так. Поэтому нам нужно попытаться убедить их в том, что у них есть лучшее будущее, что счастье состоит в другом. Вопрос в том, чтобы использовать все имеющиеся у нас средства, чтобы слушать, создавать достойные условия жизни и прежде всего предложить молодежи достоинство, которого она заслуживает.
Что может извлечь Тунис из партнерства с ОБСЕ?
Гераири. На мой взгляд, ОБСЕ, будучи организацией миролюбивых стран, понимает, что происходит вокруг нее; Тунис – это страна, находящаяся в географической близости к ОБСЕ, где происходят важные вещи. С одной стороны, у Туниса есть то, за что он был удостоен похвал сегодня утром; это общегражданский консенсус в поддержку демократии. Но в Тунисе имеются и скрытые потенциальные проблемы, включая неудовлетворенность социальных запросов, что может породить миграционные потоки (вы помните, что в первые недели после революции возникла волна миграции в Европу, особенно в Италию), или, например, то, что, по предположениям средств массовой информации, пользующихся непроверенными данными, якобы происходит в стране, если судить по наличию определенного количества тунисцев, проходящих подготовку для джихада на Ближнем Востоке. На мой взгляд, было бы ошибкой трактовать эти тенденции по отдельности; наоборот, их следует рассматривать вместе. Происходит благотворный процесс демократизации и социальной интеграции, но, чтобы добиться его признания и оценки обществом и придать ему стабильный характер, требуется время. Специфика нашего международного окружения такова, что оно не всегда благоприятствует миру или демократическим ценностям. Зачастую эти антидемократические дискурсы поддержаны деньгами, если не сказать петродолларами. А как было установлено в Тунисе, некоторые группы приверженцев радикализма (речь идет о нескольких десятках человек) связаны с подобными сетями. Поэтому сегодня вклад, который организация, подобная ОБСЕ, могла бы внести в формирование международного общественного мнения, состоит прежде всего в уяснении происходящего в Тунисе. В первую очередь, – в осознании. В понимании того, что есть страна, которая решила вопреки всему построить демократическое, основанное на морали, самостоятельное общество. Сейчас мы оказались в определенном международном контексте. Если это будет понято, нам даже не нужно будет говорить вам, что надо делать: настолько это очевидно. Это отвечает самому смыслу существования ОБСЕ как организации, которая выступает за мир – мир не просто как отсутствие конфликта, а как утверждение навечно состояния отсутствия конфликта.
"Cегодня вклад, который организация, подобная ОБСЕ, могла бы внести в формирование международного общественного мнения, состоит прежде всего в уяснении происходящего в Тунисе".
Каковы ваши дальнейшие планы?
Аббаси. "Квартет" завершил ту работу, которую он взял на себя. Наладив общенациональный диалог, мы нашли решение, которое позволило взрастить и укоренить государственные институты. Нас просили придать этому диалогу организационную форму. Но мы отказались. Поскольку это означало бы вести работу параллельно заявленной воле электората; это ослабляло бы демократические институты. Наша задача решена, а работу теперь предстоит продолжить этим государственным институтам.
Однако "Квартет" будет постоянно отслеживать происходящее в Тунисе; все четыре наши организации будут сохранять бдительность до тех пор, пока в нашей стране не утвердится равновесие – как в политической и социально-экономической плоскости, так и в плане безопасности, с максимальным удалением от терроризма. Наша роль сводится к тому, чтобы вмешаться, если когда‑либо мы заметим признаки дестабилизации. В таком случае нам необходимо будет действовать незамедлительно, поскольку, если этого не сделать, последствия окажутся пагубными. Именно это по‑прежнему объединяет нас. Мы вмешаемся, если наша страна будет нуждаться в нас.
Бен Мусса. Позвольте мне добавить, что наши организации продолжают участвовать в проведении реформ. Лига в поддержку прав человека ведет работу на многих направлениях: это реформа системы образования, правовая реформа, реформа сектора безопасности, а также борьба с безработицей, против терроризма и насилия. Нам предстоит немало сделать в качестве организации, действующей методом убеждения, однако мы не подменяем собой политические институты.