Как преподавание истории может изменить современный мир?
В последней части Гаагских рекомендаций, посвященной разработке учебных программ, государствам рекомендовано гарантировать преподавание в школах истории, культуры и традиций проживающих в них национальных меньшинств. Начиная с 1992 года в утверждении именно этого подхода видят свою задачу Йоке ван дер Лев-Рорд и основанная ею организация – Европейская ассоциация преподавателей истории (ЕВРОКЛИО).
В чем состоит задача ЕВРОКЛИО?
ЕВРОКЛИО объединяет людей, которые занимаются ознакомлением молодого поколения с историей и наследием. Мы ведем работу во многих странах Европы и за ее пределами, особенно там, где наблюдается межэтническая напряженность или недавно бушевали конфликты. Мы создаем сетевые объединения, ставящие целью популяризацию инклюзивного подхода к истории. В некоторых странах мы взаимодействуем главным образом с преподавателями истории, а в других – с учеными и работниками музеев. Так, например, в Боснии и Герцеговине нашим партнером является разнородная группа людей, в большинстве случаев профессиональных историков, которые в послевоенный период, будучи молодыми, были охвачены общим желанием не допустить, чтобы ужасы прошлого определяли настоящее. Большое впечатление производит их умение сочетать личные скорбные воспоминания с основательным профессиональным подходом.
Помимо формирования сетевых объединений мы обеспечиваем возможности для профессионального роста и пытаемся воспитать в педагогах приверженность цели обучения на протяжении всей жизни. В третьих, мы занимаемся проблемой учебных пособий. Будучи преподавателями истории, мы задаемся вопросом: как преподавать историю с чувством ответственности, без придания чрезмерного значения одним моментам и пренебрежения другими? И как можно сделать обучение истории привлекательным? Наша задача состоит в том, чтобы превратить историю в предмет, о котором учащиеся скажут: "Мне это что‑то дало на всю оставшуюся жизнь".
Как образовалась ЕВРОКЛИО?
В 1991 году Совет Европы организовал первое после падения Берлинской стены общеевропейское совещание на тему о преподавании истории. На тот момент я была президентом Голландской ассоциации преподавателей истории, и мое правительство предложило мне принять участие в этом мероприятии. В первый вечер я оказалась рядом с директором из Совета Европы, отвечавшим за образование; повернувшись ко мне, он сказал: "Вы знаете, мы ведем работу с правительствами уже долгое время, с конца 1940‑х годов, а реальные достижения невелики. Не попытались ли бы Вы создать организацию, которая работала бы с людьми, фактически занимающимися преподаванием истории?". Я во многом сформировалась под воздействием Второй мировой войны и холодной войны, и падение Берлинской стены стало для меня важным личным переживанием. Поэтому эта просьба нашла во мне отклик, и я подумала: "Ну, хорошо, я попытаюсь". Уже на конференции я начала обращаться к людям, спрашивая их: "Вы представляете какую‑либо ассоциацию?". Не надо забывать, что это было еще до Интернета, и потому речь шла о фактической записи адресов на листочках бумаги. Но, как это ни удивительно, за год набралось 17 организаций, которые сказали, что "да, мы хотим работать сообща".
Какие новые знания Вы вынесли из этого сотрудничества?
Уже в первый год мы узнали нечто важное. Вначале речь шла в основном об этих "бедных людях с Востока" и о том, как мы должны помочь им правильно подходить к истории. Но затем мы стали осознавать, что не только наши коллеги из стран бывшего восточного блока были жертвами политических предубеждений. Мы ясно поняли это, когда к одному из наших первых членов, президенту фламандской организации из Бельгии обратились коммунисты, напомнив ему о том, что в 1918 году в стране происходили крупные революционные события, на что он ответил, что "нет, такого не было". Тремя неделями позже он позвонил мне. "Йоке, – сказал он. – Это действительно так, а мы никогда об этом не слышали. Этот факт нашей истории полностью замалчивается!".
Таким образом, мы поняли, что на деле все мы живем под политическим зонтиком и что в каждой стране, в каждом сообществе можно обнаружить свою систему предубеждений. Совместными усилиями мы научились выявлять такие системы, и перед нами встала задача не допустить неверного использования соответствующих фактов. Первым элементом этой системы является гордость. Люди гордятся своей историей. Англичанин, например, расскажет Вам, что в Великобритании гордость своей национальной историей стоит на первом месте. Вторым элементом является ощущение, что вы являетесь жертвой. Если речь идет о такой стране, как Эстония, то люди всегда будут выдвигать это на передний план. Соответственно, первые два элемента зависят от того места, которое ваша страна занимает в более широком историческом контексте. Третий элемент – это то, что "зло, причиненное нами другим, всегда замалчивается; говорить о нем очень трудно". И, наконец, последнее: "все, что не связано с нашей собственной историей, нас не касается". Поэтому, если вы живете в Нидерландах, вы ничего не знаете о Норвегии или об Африке, если только вас не связывает колониальное прошлое.
Назовите какие‑нибудь практические трудности, с которыми Вам пришлось столкнуться?
Одна из трудностей, с которыми мы сталкиваемся практически повсюду, заключается в нахождении нужного состава экспертов при осуществлении проекта. Вы пытаетесь получить хороших людей и вы получаете хороших людей, но… Сразу же встает вопрос о гендерном балансе. Очень часто возникает такая проблема: когда встречаются эксперты, оказывается, что это исключительно мужчины, а в системе образования зачастую заняты только женщины! Кроме того, в странах, где высок дух независимости, подобных Грузии, Украине, Латвии и Эстонии, нередко образуется группа специалистов из титульной нации, которая фактически не представляет всего населения. В Латвии или Эстонии, например, значительная часть населения состоит из русскоязычных, и мы хотим привлекать и их. Сразу же встает проблема языка. Так, например, в конце 1990‑х годов в Эстонии от нас действовала рабочая группа, члены которой сказали, что не хотят общаться между собой на русском языке. Поэтому было принято решение найти среди русскоязычной общины человека, говорящего по‑английски. Однако оказалось, что способность говорить по‑английски вовсе не означает, что человек является хорошим преподавателем истории. В конечном итоге, после упорного эмоционального сопротивления в группе удалось поставить необходимость разработки качественного материала впереди желания ее членов общаться на национальном языке.
Еще одна сложность состоит в удовлетворении донорских предпочтений. Многие из наших проектов осуществляются в странах бывшего восточного блока, поскольку именно под них можно найти финансирование; однако важную работу требуется проводить и в Западной Европе, что со всей очевидностью выявляется в наши дни. Доноры не всегда способны смотреть шире. Кроме того, специфика проектов зачастую требует охвата определенной группы стран; это касается даже тех случаев, когда, на наш взгляд, было бы полезнее начать с местного проекта, с тем чтобы сначала наработать первичный опыт изучения истории и гражданского наследия.
Каковы основные достижения ЕВРОКЛИО?
Сильной стороной нашей организации на деле является создание объединений гражданского общества: сейчас их более 70 в 55 разных странах. Мы обучили тысячи коллег, и многие из них в конечном счете заняли ключевые посты в политической и образовательной системе своих стран. Они стали педагогами, философами и историками, реально способными критически подходить к истории, в гораздо большей степени, чем их научили в школе или в университете десять или двадцать лет тому назад.
История – это всегда вопрос перспективы. Особенно на Балканах границы, определяемые националистами, нередко захватывают чужую территорию. В истории всегда существует момент, где можно провести черту и сказать: "Все это наше". Мы пытаемся побудить людей к тому, чтобы задуматься об этом. Но речь идет не только о Балканах. Их жителей всегда изображают как "плохих парней". Представления немцев, бельгийцев или голландцев о своих границах также менялись, только не в тот же период истории. Для нас, западноевропейцев, крайне важно не позиционировать себя в качестве цивилизованных стран, усмиряющих дикарей; думать так слишком примитивно.
Еще предстоит провести немало исследований, в которых мы нуждаемся для того, чтобы научиться смотреть на вещи глазами других. Я всегда говорю молодым историкам: ищите для исследований такие темы, которые имеют важное значение, возможно, не будучи при этом столь модными. Нужны по-настоящему достоверные факты. История – это толкование, но оно должно быть основано на фактах.
Йоке ван дер Лев-Рорд, видный эксперт по проблемам образования, новаторской методики и транснациональной истории, является основателем и специальным советником Европейской ассоциации преподавателей истории (ЕВРОКЛИО).